Elizaveta Zhuravleva

Концепция

Что общего между колониями клеток, мицелием гриба, лёгкими живых организмов, их васкулярной системой, дельтами рек и естественно развивающимися (то есть не центрально спланированными) городами?
С эстетической точки зрения мы сразу узнаём аналогичность паттернов всех этих структур. Что её обеспечивает — это феномен, который в науке и философии называется “эмерджентность”, то есть возникновение малопредсказуемых свойств, которые спонтанно проявляются на макро-уровне сложных систем в результате взаимодействия их элементарных составных частей на микро-уровне. Схожесть получающихся паттернов — это следствие действия статистических закономерностей, которые настолько математически фундаментальны, что проявляются на всех масштабах природы от микро-мира до геологии.
Эти универсальные паттерны кажутся нам красивыми — это факт, который уже давно эксплуатируют художники. Одни из них работают в области цифрового генеративного искусства, другие используют химию и физику материалов, симулируя сложные системы экспериментально.
Что отсутствует в подобном подходе — это самое интересное и плохо изученное: как люди, действуя, как индивидуальные агенты, со своими субъективными преференциями генерируют общую консенсусную культуру и эстетику структур человеческого общества, таких, как города. В этом свете, люди являются элементарными частицами сложных систем, а их социальные и культурные интеракции приводят в малопредсказуемым макро-свойствам нашего общества — к эмерджентному возникновению эстетики.
Этот вопрос изучают теоретики самых разных дисциплин уже десятки лет — от архитектора и урбаниста Кристофера Александера, до нейролингвиста и исследователя эмерджентности Терренса Дикона, до философа Мануэля Де Ланды. На данный момент нет теории, которая позволяет симулировать спонтанную эволюцию эстетики человеческого общества алгоритмически. Это значимое отсутствие в науке определяет пространство, которое может заполнить искусство.
В своих работах я отталкиваюсь от универсальных эмерджентных паттернов, для чего я либо репродуцирую результаты, известные в биологии и математике, либо использую химические взаимодействия материалов. Но это лишь основа. Далее я заполняю их структурами, которые могли бы возникнуть в результате интеракции живых систем (колонии бактерий, сообществ людей) с топологической реальностью этих паттернов, рождая спонтанную эстетику. И пусть я всего лишь один человек, но я “вмещаю множества” (что не было секретом ни от Марвина Минского, ни от Жака Лакана).
На данный момент мой основной интерес — и это, как уже созданные, так и планируемые работы — это фантазии об экзопланетах. Насколько бы чуждыми они ни казались, мы узнаём на них всё те же универсальные паттерны — будь то газовые гиганты с их невероятными ураганами, или их луны, покрытые паутиной трещин на поверхности застывшего океана (или даже “си-лучи мерцающие во тьме близ врат Тангейзера”) — я представляю себе, как человечество взаимодействовало бы с подобным ландшафтом, какую эстетику оно бы спонтанно породило. Но даже вне этого контекста, я стремлюсь к тому, чтобы мои работы читались, как абстракция красоты, созданной простыми правилами, лежащими в основе сложной реальности.